Основание Анинского дацана

Основание Анинского дацана

и начальный период его деятельности.

Официально дату основания Анинского дацана принято считать по хронике летописца В. Юмсунова, который сообщает, что «из дерева был выстроен дацан Гандан Шиддублинг» в 1795 г. тайшей Иринцеевым на собственные средства. По архивным источникам, согласно Указу Иркутского гражданского губернатора Трескина от 9 мая 1806 г. за № 1661 дацан был перестроен «на средства Дамбадугара Ринчеева – ассигнациями 33162 руб. и на средства тайши Мардаева – 12103 руб. 12 коп.». При кумирне этой, в звании настоятеля оной, состоял выходец из Монголии Дархан Нансу Ринчинов и несколько бурятских лам низших званий, но так как они не были утверждены русским правительством, то для совершения важнейших хуралов сюда приезжал ширетуй Худунского дацана».

В 1811 г., согласно летописи хоринских бурят, дацан был перестроен из камня, главной причиной явилось то, что прежний деревянный дацан сгорел 12 января 1811 г., впоследствии этого, с утверждения господина Восточно-Сибирского генерал-губернатора, он был обновлен, украшен и отремонтирован на добровольные приношения заслуженных милостынедателей, на сумму свыше 25 тысяч рублей

Уже сам факт строительства фундаментального каменного храма свидетельствует о благосостоянии и возможностях народа, вкладывающего средства в сферу духовности и культуры.

С историей каменного Анинского дацана связано много легенд, сохранившихся в памяти местных жителей. Так, летом 1992 г. информатор Дымбрылов Доржи-Палан Дымбрылович сообщил: «Дамба ноен был богатым среди бурят, изначально он начал строить церковь, а затем передумал, впоследствии его жена Шойжит-хатан завершила переделку церкви под дацан». Другой информатор Ригден Цыбикдоржиев, который в 80-е годы рассказал корреспонденту газеты «Удинская новь» о том, что в свои молодые годы он слышал, как Агинский бурят Бадмаев, личный лекарь царя, начинал строить дацан, как христианскую церковь, где собирался крестить своих хоринцев. Но дела у него не пошли, а после того, как подняли второй этаж, вообще строительство заглохло. Не смог, приглашенный издалека литейный мастер, по каким-то причинам отлить колокол. А позже Дамба-Дугар ноён достроил начатое Бадмаевым, но уже как дацан.

Эти два примера, связанные с историей строительства каменного здания, объясняют особенности архитектурного облика дацана. Безусловно, и то, что первыми строителями Анинского каменного дацана были русские мастеровые, которые привнесли черты православных храмов в облик Анинского дацана.

Анинский дацан, среди известных дацанов, был первым, выполненным в камне. Этот уникальный памятник архитектуры, созданный местными бурятскими зодчими, последовательно и закономерно отражает поисков, взаимодействий и взаимовлияний строительных и художественных культур различных стран и народов. В его архитектуре зодчие воплощали космологическую символику буддийской идеи Мандала. Истоки этой архитектурной композиции можно обнаружить в самых ранних памятниках буддийской архитектуры – индийских ступах, символика которых выражает сложную космологическую сущность буддийского храма. В архитектуре особенно ярко Анинского дацана доминируют правила организации пространства, где понятие центра и четырех сторон света положило начало ориентации главного здания по оси север-юг и появлению четырех выступающих объемов и стенах, окружавших центральный объем здания. В дневнике Базара Барадина мы находим тому подтверждение: «дацан построен по образцу божественного дворца Мандалы».

Место для Анинского дацана, выбранное в соответствии с канонами культового строительства на правом берегу р. Ана, было центром обширной территории. Воспроизводимый нами документ описывает границы прихода дацана на начало века: «границы поселений на восток составляют возвышенности сначала в более западном направлении, а затем от скалистого кряжа Марокту принимают более южное направление и следуют по течению р. Марокту, далее по восточным возвышенностям хребта Ильдергэ до скалистых источников Чисана. Отсюда, спускаясь по хребту на юг, достигают до южного ската Хальтэгэй, направляются по течению реки Уды с юга, достигают до озера Цаганнура, отсюда начинаются северные границы прихода, которые следуют по Сонгняту до северных возвышенностей Хурби. На востоке наиболее удаленные урочища прихода находятся у гор Марокту в 55 верстах от дацана; на юго-восток у хребта Ильдэргэ в 60 верстах от дацана; южная граница у горы Хэтэгэй и берегов реки Уды и 12 верстах от дацана; западная у озера Цаганнура в 84 верстах и северная – у Хурбийских горных возвышенностей в 120 верстах от дацана».

В начале XX века Анинский дацан представлял собой комплекс, состоящий из главного соборного храма-цокчен-дацана и 12 дуганов, не включая храмовые хозяйственные и служебные постройки.

В первой четверти XIX века Анинский дацан представлял собой квадратный в плане двухэтажный приплюснутый куб, покрытый каменной усеченной пирамидой, завернувшейся двухъярусным фонариком. Кроме большого куполного свода, по углам здания возвышались четыре кирпичных башенки. В центральный объем здания с четырех сторон света врезались одноэтажные выступающие объемы, сходные с пристроем. Над южным выступом возвышалась башня высотою в 12 саженей, напоминающая колокольню. Через ее нижний ярус входили в главный храм, а по винтовой лестнице поднимались на второй этаж. В левом и правом выступах также имелись входы, к которым вели лестницы, а в северном – по традиции располагался алтарь. Эти объемы, покрытые шатровыми крышами, заканчивались такими же двухъярусными фонариками. Перекрытия первого и второго этажей опирались на тридцать колонн, поставленных в шесть рядов. Здание опоясывалось террасой на каменных сводах, которая повторяла конфигурацию плана. Вокруг второго этажа шел балкон. «Сооружен храм, - как пишет Минерт Л.К., - строители добились замечательного результата: они без предварительного опыта и аналогий в зодчестве Забайкалья возвели громадный каменный пирамидальный шатер с размерами сторон примерно 8 саженей и высотою 5 саженей.

Э. Соколовский, работавший в те времена забайкальским областным инженером, так отзывался о дацане того времени: «Очутившись под громадной пирамидой, невольно изумляешься смелости постройки». Он же, увидев трещины на задней стене здания дацана, «заставил лам обратить на них внимание и прийти в ужас, следствием которого была просьба о замене каменного пирамидального покрытия деревянным».

По докладной записке А. Поздеева, который работал с архивом дацана в 1909 г., следует, что «здание названного дацана было возведено из камня и покрыто железною крышею в 1808 г., что вскоре после сего стены этого здания под тяжестью этой кровли лопнули и дали трещины, а засим некоторые места железа разошлись и разорвались, посему в дождливое время в дацане через его крышу постоянно струилась вода. Однако здание продолжало существовать и ламы признали, что в нем, возможно, было отправлять хуралы еще в течение 50-ти с лишком лет».

В 1862 г. в районе дацана произошло землетрясение, что повлекло за собой трещины на задней стене здания, а 1 августа 1864 г. “в Ане случилась страшная буря, она во многих местах сорвала железные листы с крыши дацана, оторвала тесовую обшивку с деревянной лестницы дацана и совершенно сняла с кровли деревянной мезонин дацана, - чем привела, писалось в дацанском архиве того времени, - в совершенно невозможный вид и положение”. Это событие, по-видному послужило одной из главных причин реконструкции дацана, другой же причиной могло быть то, что внешний вид здания, напоминающий церковь, уже не устраивал иерархов дацана.

В 1865 г. в течение года в дацане был произведен ремонт, но основная реконструкция здания затянулась на пятилетие, «произошло это потому, что Забайкальскому военному губернатору впервые пришла мысль проверить произведенную постройку, чего после уже никогда не повторялось». В Анинский дацан (впервые за всю историю строительства всех бурятских дацанов) был откомандирован архитектор Пантюхин, который осмотрев здание, нашел, что во-первых, буряты строили его небрежно, а во-вторых, во многом отступили от преподанного им к руководству плана и фасада здания. Первое, т.е. небрежность постройки, особливо выразилась в устройстве сводов здания, кладка которых была исполнена так плохо, что грозила скорым падением, причем буряты, уже по собственному решению, помимо большого купольного, устроили еще 4 малых свода по углам здания и вывели возвышающиеся над ними 4 кирпичных башенки, совершенно подобно той, одна из которых уже была сброшена ветром на землю. При дальнейшем расследовании подобных уклонений от плана, буряты заявили, что все предварительно составленные сметы на постройку, а равно рисунки плана и фасада у них утрачены. Архитектуру пришлось составлять все заново и, таким образом, время окончательной постройки затянулось. Первый и второй этажи получили широкие темные фризы с непременными элементами храма буддийской архитектуры дисками – толи. Перед всеми тремя входами устроили портики с массивными колоннами – их архитектурным продолжением, на втором этаже сделали двухколонные портики со всех четырех сторон. Вместо каменного шатра второй этаж закончили плоским перекрытием, на который поставлен третий – сакральный этаж в виде павильона с небольшими портиками с четырех сторон. Поскольку павильон имеет в плане размеры меньше, чем второй этаж, второй – несколько меньше первого, а последний стоит на высокий платформе – сооружение получило отчетливо выраженное ярусное членение с пирамидальным силуэтом. В каждом случае уменьшение следующего этажа использовано для устройства кругового ритуального обхода: по террасе на первом, по галерее на втором, вокруг павильона на третьем. Павильон был покрыт четырехскатной железной крышей с поднятыми углами. Центр крыши занимал священный символ «ганджир», вертикаль которого зримо закрепляла ось центрической композиции здания.

«Таким образом, идея мандала-космоса, космической вездесущности Будды, занесенная в Бурятию в виде иконографических изображений караванными тропами… послужила творческим импульсом для самостоятельного создания местными народными мастерами архитектуры нового типа – бурятского буддийского храма второй половины XVII – первой половины XIXв. Это творческое достижение сравнительно малочисленного народа тем более значительно, если учесть почти полное отсутствие здесь архитектурно-строительных традиций в прошлом», к такому выводу приходит Л.К. Минерт.

В 1898 году прихожане Анинского дацана приняли решение о расширении храма за счет пристройки. 24 февраля 1898 г. они «составили приговор о том, что … дацан… вместимостью своею далеко не соответствует действительной. А потому поставили: не возводя здания, сделать для помещения богомольцев, к существующему дацану с южной стороны деревянную на каменном фундаменте пристройку, размером вдоль 12 сажень и в ширину 10 сажень. Так как работа по постройке будет производится местными мастерами и плотниками, то сумму потребную на эту стройку определить не более в две тысячи рублей, у коих одну тысячу безвозвратно ассигновать из имеющихся на лицо собственных средств дацана, а другую тысячу рублей добровольно пожертвуют… почетные инородцы и зажиточные буряты: выборный Чимыт Бадмаев, зайсан Радна Намсараев, Сандан Бадмаев, Дондуп Жап Намсараев. Хардай Цыренов, Цырен Бадмаев, Бадма Бадуев, Чойван Бадмаев, Гончик Намсараев по сто рублей».

Переписка на разрешение строительства пристроя продолжалась в течение года. Хамбо-лама Иролтуев в своем отношении от 18 октября 1898 г. пишет губернатору Забайкальской области, что «представляя на благоусмотрение Вашего Превосходительства вышеупомянутый приговор с переводом на русский язык и проект, составленный читинским городским архитектором, я на основании (33 Положения о ламайском духовенстве)… имею честь… просить не оставить сделать надлежащее распоряжение об утверждении на пристройку при Анинском дацане из деревянных материалов на каменном фундаменте». Разрешение на строительство пристроя датировано 11 мая 1899 года, за подписью генерал-губернатора, который «не находит препятствий к разрешению вышеназванной пристройки».

По данным информатора Мигжитова Р.Б., необходимость в пристрое появилась у Анинского дацана, когда дацан приобрел «1000 Будд благих времен». И, таким образом, созрела идея расширить не только соборный храм, но и основную ее часть – алтарь. Строительство пристроя было закончено в 1899 г., новый объем расположился впереди главного фасада здания, примыкая к южному выступу с главным входом. Стены деревянного сруба на высоком бутовом цоколе были гладко обшиты досками и побелены, что придавало вид каменных. В восточной и западной стенах было по шесть попарно сгруппированных окон, к южной стене примыкал четырех колонный портик. Широкая лестница вела к трем главным дверям входа.

В целом пристрой нового здания свидетельствовал о возросших возможностях Анинского дацана.

«Стоимость постройки главной кумирни дацана, - по отчету начала века, - со всеми наружными украшениями оной, оценивалась в 73161 руб. 60 коп., а 5 малых сумэ, стоящих в ограде дацана 8611 руб. 77 коп. Движимое имущество дацана, находящихся в этих кумирнях, как-то книги, бурханы и прочие кумирни украшения 57706 руб.71 коп. Надворные постройки дацана, каковы: кухни, амбары, здания для приготовления жертв записываются ценою в 3785 руб. 78 коп., а хранящиеся в них главным образом кухонная утварь в 28 руб. 20 коп.».

В центральном архиве республики Бурятия в фонде Р-248, оп.3, ед. хр. 42 хранится за подписью начальника аймотдела Базарова, небрежно составленная опись имущества Анинского дацана, состоящая из 559 наименований, оценивающаяся на конец 20-х годов в 39809 руб. 65 коп., по стоимости можно судить о величине и значительном количестве имущества дацана.

Бато-Мунко Дашиев, один из мудрых и памятливых стариков Анинского дацана рассказывал, что некогда приезжал большой лама освящать дацан, похвалив постройку, сказал, что ему видится голова лошади. И, как оказалось впоследствии, Анинский храм использовался как загон и скотобойня для лошадей.

наверх